Василий Головачев - Русская фантастика 2013_[сборник]
Девочка подошла к Киру и одного за другим высадила зайцев на его плечи. Мальчишка не среагировал. Солнушки дрожали, терлись носами о шею мальчика, топтались мягкими лапами. Ничего. Страшное отчаяние наполняло душу Кира, а вслед за ней — и Цвет-кину. «Откуда в нем столько боли? — в ужасе думала она. — И зачем, ох, зачем я отдала зайца! Мила была права, двух тут мало». Девочка почти физически чувствовала, как мучается Кир и сколько усилий ему требуется, чтобы подавить в себе внутренний стон. «Нет, так дело не пойдет!»
Она встала и решительно сбросила плащ.
— Не переживай. Может, обойдется, — шепнула она, положив ладонь ему на плечо.
Мальчишка резко обернулся.
— Эй, ты кто?
— Я… — девочка растерялась. — Я — Цвета.
— Света? — переспросил Кир.
— Нет, Цвета. Зовут меня так.
— Слушай… Цвета, иди отсюда, а?
— Я не могу. Тебе же плохо.
Мальчик яростно сверкнул глазами.
— А ты почем знаешь? Ты… — И тут он увидел крылья.
— Что это? Игрушечные?
— Иг-грушечные… — Цветка на всякий случай впала в панику. В конце концов, у нее не было готового плана действий.
Кир вытянул руку и дернул ее за опущенное прозрачное крыло. Девочка ойкнула.
— Неужто настоящие? — изумился Кир. — Ты… кто?
Вечер окончательно обосновался в городе, и аллея, освещенная тремя тусклыми фонарями, теперь лежала во мраке. Цветка подумала, что опасаться нечего, и присела рядом.
— Люди называют нас феями, ну или эльфами. А еще иногда путают с ангелами, — сказала она. — Но на самом деле я просто девочка. Не бойся.
— Я и не боюсь, — Кир слегка отполз назад, но тут же, устыдившись своей робости, вернулся. — А зачем ты пришла сюда… стрекоза?
— Говорю же, затем, что тебе плохо.
Мальчишка снова недоверчиво подергал ее за крыло.
— Аккуратней, помнешь, — поморщилась Цветка. Она поднялась и, предварительно осмотревшись, чуть-чуть взлетела над землей.
— Вот это да! — выдавил Кир, когда она опустилась. — Слушай, если ты настоящая и пришла, чтобы помочь, может, ты и правда поможешь? Ты же знаешь про Вика, да?
— Немножко.
— Он вот там стоит… А те парни — самая крутая банда района. Понимаешь, если он… ну, если он к ним пойдет, то погибнет. Понимаешь? Стоит чему-то случиться, и все.
— Банда — это злые люди?
— Ну да.
Уголки Цветкиных губ поникли, она накрыла своей ладошкой ладонь Кира.
— Я могу помочь тебе. Но не ему. Меня не к нему отправляли. Я… я думаю, Вику вообще трудно помочь.
— Но со мной все в порядке! Это Вик…
Неожиданно Цветка зажала Киру рот и прильнула к спинке лавочки. Трое парней, разговаривавших с Виктором, прошли мимо, не заметив детей. Сам Виктор уже шагал в противоположную сторону.
Они вылезли из-за лавки. Цветка проводила Вика опечаленным взглядом.
— Я, честно, не могу ничего сделать для него, Кир, — сказала она виновато. — Но могу для тебя.
Девочка обняла мальчишку, прежде чем тот сообразил, что происходит, прикоснулась губами к его лбу.
— Не грусти, пожалуйста, — попросила она. — Может, все наладится. Главное, держись. А мне пора… Мила и так будет ругаться.
Цветка подхватила плащ и накинула его на себя, растворяясь в сумерках.
Кир застыл, вытаращившись на место, где только что стояла девочка.
— Обалдеть, — прошептал он.
Два зайчонка «замчухали», сползая к нему в карманы. Кир, разумеется, этого не заметил, но на душе отчего-то потеплело.
— Как ты могла? Нет, ну как тебе пришло в голову отдать солнушка пацаненку?
Цветка потупилась, шмыгнула носом.
— Он плакал. Не могла же я пройти мимо.
— Не могла… А о Кире ты подумала? Ему-то заяц был нужнее.
— Подумала. Мил, прости, я правда не хотела. Просто… просто так получилось. Скажи, почему одним мы приносим солнушек, а другим нет? И почему некоторым приходится дарить их несколько раз?
— А ты сама не догадалась?
Цветка помахала головой.
— Ну, не совсем.
— Солнушки — это надежда, — объяснила Мила. — Такие маленькие лучики веры в то, что все будет хорошо. Никто на свете не может жить без надежды. Поэтому мы и помогаем всем, кто в этом нуждается. И выдаются солнушки по строгому принципу. Надо кому-то продержаться, пока придет помощь, или поверить в себя, чтобы сделать что-то важное, или просто дожить до следующего дня — тогда и приходим мы. С солнечными зайцами. Тот малыш, конечно, был напуган и плакал, но, возможно, ему и не понадобился бы солнушек. Или к нему послали бы кого-то другого. Не одни мы с тобой такие. А вот Киру третий заяц был совершенно необходим. Понятно?
— Да, — Цветка помолчала, задумавшись. Ее крылышки трепетали на сквозняке — в домике были открыты все окна. — А феслоники?
— Феслоники — это мечты. Без них людям тоже тяжело.
— Ясно… А предыдущие солнушки, которых мы даем? Куда они деваются? Когда я прилетела к Киру, я их не нашла.
— Они вернулись. Люди бы сказали «умерли», но на самом деле, если человек отказывается от солнушка, сознательно или бессознательно, он просто возвращает его нам.
В окно залетела бабочка, покружилась над столом, зазывая Цветку на луг. Та махнула рукой, без меня, мол. Бабочка огорчилась и упорхнула обратно.
— Прости меня, — повторила Цвета. — Я постараюсь так больше не делать.
Мила погладила девочку по светло-соломенным волосам.
— Я знаю, лапулькин. Но с завтрашнего дня этим опять займется бабушка Надина. Она поправилась.
— Ой, здорово! — обрадовалась Цветка и тут же расстроилась. — Так я больше не увижу Кира? И мы не поможем его брату?
— Почему? Можешь навещать его, если захочешь. Только на глаза не показывайся. Вот с Виктором сложнее. Понимаешь, люди сами делают свой выбор, мы способны лишь подольше хранить в них добро… В общем, летай к ним иногда, когда не будешь занята. Но, пожалуйста, без фокусов.
Мила шутливо погрозила пальцем, и девочка, рассмеявшись, чмокнула ее в щеку.
Целых две недели в домик не поступало никаких особо важных новостей, все шло заведенным чередом. Мила, Холли, бабушка Надина, а также незаметный Пейшен и дядя Добряныч работали. Цветка с Сонькой, Лялей и Красиком тоже не отлынивали. Пару раз Цветка сгоняла к Киру, полюбовалась на прыгающих за ним солнушек, и успокоилась. Если честно, она не думала, что может произойти что-то по-настоящему плохое. На ее памяти ни у кого такого не случалось. Мелкие неприятности — да, но с кем не бывает.
Поэтому новость, свалившаяся на нее в один прекрасный день, прозвучала громом среди ясного неба. Девочка возвращалась с луга, когда услышала голоса из раскрытого окна…
— Да вот только брат и был. Родители не приедут… Дед остался, — говорила Надина. — Любил он брата очень. Единственная близкая душа, сама понимаешь.
— Бедный мальчик, — а это уже Мила. — Что, прям вот так и… все.
— Ну, не плачь, Милусик, не плачь, кто знает, как оно повернется. Или… ох, плачь, моя лапонька, плачь. Погоревать-то, как же не погоревать.
Бабушка Надина замолчала, а затем произнесла чуть громче:
— Заходи, Цветусенька. Тебе можно узнать.
Цветка распахнула дверь, без звука вошла и уселась на стул, не сводя взгляда с бабушки.
— У Кира большое несчастье, — вздохнула та.
Морщинки в уголках ее глаз, обычно такие задорные и смеющиеся, сейчас казались прямыми и строгими. В руках она держала пустую корзину и теребила ее, расплетая и снова заправляя лозу.
— Брат его… погиб. Понимаешь?
— Что, совсем погиб? — тихо спросила Цвета.
— Совсем… Ты слетай к Киру, Цветусенька, обязательно слетай. Лучше ему станет или нет, не ведаю, но ты пойди… Я ему сегодня целую корзинку солнушек отнесла. Если не поможет, то… В общем, слетай, детка, только завтра, сегодня не надо. Не до тебя ему сейчас.
Девочка кивнула, вышла на порог и села на крыльце. Крылышки поникли, на ресницах закачалась капелька, упала на губы. Цветка слизнула ее — соленая. Кир… ну как же так?!
До конца дня Цветка промаялась, не находя себе места. Она хотела немедленно лететь к Киру, но ее удерживали слова бабушки Надины. Всему свое время, даже сочувствию.
Утром, лишь занялся рассвет, Цветка сорвалась из дома и ринулась в город, на Восточную аллею. Кир еще спал, темные круги под глазами сказали девочке о том, что лег он поздно; на лбу мальчика виднелась легкая испарина. С обеих сторон к нему жались три золотистых пушистика — все, что осталось от бабушкиной корзины. Но они хоть были. Пока были. Цветка приготовилась ждать…
…Она сидела возле него на заре, везде сопровождала днем, негромко плакала в углу вместе с его дедушкой и все время держалась неподалеку.
Сначала пропал самый крупный желтый заяц. Еще минуту назад он прыгал вслед за Киром и вдруг — исчез. Через час испарился второй, веселый пушистик с удлиненными ушами и светящимся хвостиком. Оставался последний…
